Будем помнить
СОЛНЕЧНЫЕ ЧАСЫ КРАЕВЕДА БЕЛЯНСКОГО
В Крымской республиканской библиотеке «Таврика» больше месяца работала выставка, посвященная памяти нашего земляка — краеведа Игоря Белянского. От экскурсовода Натальи Воробьевой библиотека приняла в свой фонд 138 топонимических карт, составленных этим путешественником. Все вместе они — единая карта Крыма, самая подробная из всех до сих пор существовавших. Кроме отображения местности, эта карта содержит различные варианты наименований гор, рек, поселков и городов. Еще много лет ее предстоит изучать и разрабатывать географам, этнографам, историкам; создание такой карты сопоставимо с трудами первооткрывателей Тавриды. Имя Игоря Белянского, уверен, тоже войдет в историю Крыма, будет удивлять и восхищать наших потомков.

Игорь ПолянскийК сожалению, кто-то из нечаянных владельцев дарового сокровища уже поспешил извлечь из него выгоду — диски с картами вынесли на книжный рынок. Что ж, у каждого свои ценности…
Игорь Белянский (1950—2006) окончил Крымский мединститут и три года отработал в Вересаевской больнице Сакского района. Потом вернулся в Симферополь и устроился в поликлинику завода «Фиолент», а в свободное время стал посещать археологическое общество Аскольда Щепинского — занялся, по рекомендации профессора, топонимикой Крыма. В музей, где собирались краеведы, Игорь Леонидович приносил образцы геологических и археологических находок, слайды, карты с расположением курганов, списки новых и обновленных названий. Под руководством Аскольда Александровича он узнал об очень интересных объектах, которые не афишируют историки, чтобы уберечь сокровища от «черных археологов».
В годы перестройки Белянский не смог найти работу по специальности. Пробовал зарабатывать неквалифицированным трудом, не избалованный, пошел даже на стройку, но очень страдал от грубости.
В утешение, а может быть, в знак протеста Игорь уходил от всеобщего развала на природу. Новое увлечение вытеснило все остальные, превратив потомственного симферопольца в настоящего лесного жителя. При любой погоде он мог проводить вне города по многу дней и ночей. Даже Новый год приучился встречать в горах! И всегда при себе держал свой комфортный «дом с кухней» — одноместную палатку, удочку, спальник, котелок и что-нибудь для пропитания (обычно пшенную крупу).
Игорь вообще был очень неприхотлив, он приучил себя обходиться предельно малым. Он сам чинил обувь, зашивал одежду и только порыться в книжных новинках, которые были ему не по карману, приходил к знакомым. Друзья старались хорошенько накормить вечного странника и лишь потом начинали его слушать. В беседе этот человек был незаменим: он хорошо понимал классическую и эстрадную музыку, живопись, литературу, увлекался фотографией, знал несколько языков. Но всего интересней были его рассказы о крымских чудесах, которые видел сам.
Семьи не завел: не получилось с первой попытки, а потом так и носил в себе эту горечь, боясь повторения. Удивительно, ведь он был внешне симпатичен и вовсе не обозлен на людей.
Встретив знакомого экскурсовода с группой, Белянский мог отклониться от намеченного маршрута и проводить туристов, чтобы показать им нечто новое, чего не знает больше никто. Это было нечаянным праздником для любознательных. Фотографировали какой-нибудь очередной менгир, или наскальный рисунок, или незнакомую пещеру с окаменевшими костями доисторических животных — и запоминали своего чудесного гида. В одном походе он разворачивал темы нескольких полноценных экскурсий! С ходу, на коротком привале, рисовал подробную карту предстоящего маршрута, обозначал все скалы, овраги, озера, тропинки. И, что было особенно важно летом, — все источники. Сделав крюк километров в пятнадцать, проводник шел обратно, по своим делам. Он не жалел времени, потому что на природе чувствовал себя как дома. Но ходить с Белянским вдвоем было очень трудно: его темп не выдерживали даже сильные, привычные к горам мужчины. За много лет он выработал шаг скорохода и, наметив по компасу цель, обычно шел к ней напрямую, не разбирая дорог. На скалах был альпинистом, в пещерах — спелеологом, а в море плавал как истинный любимец Посейдона.

Когда в Крым стали возвращаться татары, Игорь приходил к ним, знакомился и с жадным любопытством расспрашивал стариков о старых названиях местности. В специальной тетради он записывал адреса и фамилии тех, кто давал эти сведения. Таких «осведомителей» набралось две с половиной тысячи! Выходя на местность, Игорь долго приглядывался к ней, чтобы понять, откуда возник топоним и как он правильно должен быть записан. Путаница в наших картах и справочниках началась с ХIХ века, когда русские топографы тоже расспрашивали местных татар, армян, греков, в массе своей еще неграмотных, на слух воспринимали чужую речь и, случалось, записывали в искаженном виде. Даже у П. Кеппена, на которого часто ссылаются современные краеведы, есть такие погрешности. Игорь был уже настолько «в теме», что чувствовал и легко исправлял ошибки, выбирая из нескольких близких по звучанию вариантов единственный правильный. Аксакалы тоже были рады гостю, который умел обратиться к ним на их родном языке, — ведь это вернейший способ показать уважение! Они принимали его как дорогого гостя, подробно отвечали на все вопросы, часто снабжали продуктами в дорогу и приглашали заходить в любое время.

Игорь Леонидович обнаружил остатки православной церкви в урочище Панагия, над Зеленогорьем. На Никитской яйле он нашел знаменитый в древности, а позже утерянный камень Язлы-Таш, о котором сказано в известной легенде Крыма «Письмена на камне близ Никиты». Он разгадал топоним «Три камня, солнцем освещенные» в Ласпинской долине. Чтобы увидеть, какие именно вершины первыми освещает солнце, надо было встретить в горах рассвет. Белянский обнаружил там менгир и пещеру со сквозным отверстием и предположил, что в день весеннего равноденствия луч солнца падал через отверстие в скале на вершину менгира. В наше время это происходит с 4 по 7 марта. Он открыл менгир в балке Богаз-Сала под Бахчисараем и наскальные рисунки на мысе Бурун-Кая, над Куйбышевым.

Там же он привел нашу группу на оконечность мыса, в свой любимый грот под названием Саат Кая — Скала времени. По расположению тени в этом культовом гроте местные жители узнавали время суток. И теперь мы начали сверять часы на своих запястьях и мобильниках с этими небесными часами. Странное, жутковатое настроение овладело многими из нас. Глядя на зловещую тень, мы вдруг задумались о тех вечных часах, что отсчитывают и наше общее долгое время, и стремительные секунды — отдельные для каждого. Увы, ни ускорить нам этих стрелок, ни замедлить.

В Восточном Крыму И. Белянский впервые подробно описал маршрут на мыс Меганом. На его карте появились названия: мыс Таш-Басты — «Чабана привалило», Мердвен-Лер — «Каменные лестницы». Он нашел и обозначил правильное название высшей точки Меганома Урманы-Усту (Лесистый бугор). И даже на этой иссушенной зноем горе Белянский сумел отыскать, а потом нанести на карту родники. Теперь его карта делает Меганом доступным любому приезжему. Но главное, что эти карты могут служить пособием для археологов. По ним легко находить давно затерянные исторические реликвии: менгиры, транспортные мосты, каменные стены, древние поселения и могильники.

Несколько статей и книга топонимов, написанная в соавторстве (вначале опубликована на сайте Москва-Крым, потом скопирована на сотнях других сайтах), — вот все печатные труды Игоря Белянского. Он был очень скромным и никогда не стремился опубликоваться, но сколько знаний носил в себе, сколько нового мог бы еще открыть, найти, рассказать, занести на карту — при его-то здоровье, при его образе жизни! В свои пятьдесят пять он бегал, как тридцатилетний. Пусть же таким и запомнится, коль не дано было дожить до старости. Этот убежденный пешеход, ненавидевший автомобили с их ревом и выхлопом, всю жизнь избегавший городской цивилизации, сам оказался жертвой современной автомобильной войны, безумной и несправедливой. Осенним вечером, в туман, Игорь Белянский переходил дорогу, и его сбила машина. Прожил он после этого лишь несколько суток.

Дмитрий ТАРАСЕНКО

Сайт Юрия Езерского, по существу, первым создал «нерукотворный памятник» Игорю Белянскому. Это детальное описание маршрута Бахчисарай — Менгирная балка. В обсерваторию Белянского

Хотелось бы верить, что Игорь Белянский когда-нибудь (когда крымские татары поймут, что самозахваты земель это не самое важное) будет оценен наравне с такими именами как Султан Бейбарс, Хаджи Гирей, Исмаил-бей Гаспринский, Аметхан Султан, Алемдар Караманов.