Краеведение. Рефераты. Туризм

Сегодня, в понедельник после Пасхи, пошел в Симферополе долгожданный дождь. Я искал рассказ отца Михаила Шполянского о том, как он провел молебен о ниспослании дождя в соседней деревне. Это юг Николаевской области, климат сухих степей. Старая Богдановка это очень красивое и необычное место между Николаевом и Очаковом. Люди очень зависят здесь от воды и ведут сельское хозяйство уже более 2.5 тысяч лет. Центр древнегреческих колоний Ольвия (Счастливая), один из крупных археологических заповедников Украины мирового значения. Я жил в 2016-17 в Старой Богдановке в усадьбе, созданной покойным Михаилом (1955-2014) и Аллой Шполянскими, его детьми родными (трое) и приемными (девятеро). С помощью друзей, спонсоров (Николаевский морской торговый порт и другие). С помощью государственных пособий на приемных детей. Сейчас пособия на детей и в России, и на Украине очень уменьшились, создать семейный детский дом практически невозможно. Так что речь не о рецептах жизни, об истории чудес.

Старая Богдановка у залива Бугского лимана. Маркировка веломаршрутов для проекта Дарьи Шполянской эко-трасса Николаев-Очаков. Здание с белыми стенами и синими куполами домовая церковь адмирала Аркаса. Свято-Никольский храм, восстановлен о. Михаилом Шполянским с помощью Николаевского морского порта. В проекте эко-трассы участвовали местные дети. Все!

Книгу Мой анабазис, или простые рассказы о непростой жизни Михаил Шполянский обозначил как Книга для чтения в трамвае. В этом названии много всего вложено.

Наверное и путеводные рельсы между прошлым и будущим, в котором сливаются эллины и варвары, хиппи и паломники, нудисты и аскеты, цыганская свадьба и встреча с президентом Кучмой, воры церковной утвари и бдительные чекисты.

Книга для чтения в трамвае Мой анабазис

Рассказы для чтения в трамвае, потому что каждая история, иногда основательная и по одной теме (любовь, супружество, матушка Алла — с которой я жил рядом и многое слышал от нее, что не вошло в книгу и о чем я должен молчать), иногда короткая однако с ясным смыслом, жизненным уроком — она имеет свою завязку, развитие сюжета. Книга, которую матушка Алла, была сборная из трех выпусков. Я читал ее не в трамвае, однако урывками между работой в парке, саду, в сараях и подвалах, в домовой церкви по наведению порядка. В усадьбе где жили и трудились около 30 человек осталась одна супружеская пара с маленькими детьми и матушка.

Вернемся к теме: молебен о дожде. Михаил Шполянский вполне типичный для Николаева современный человек. Еврейского происхождения из атеистической семьи военных инженеров. И вот он уже сельский батюшка, обращаются к нему жители соседней деревни (разница между селом и деревней в русском языке проста — в деревне нет храма) — надо отслужить молебен о ниспослании дождя. Книги об этом у Шполянского есть, но никогда он этого ранее не делал! И большая половина его жизни это накопление научных знаний, в том числе, конечно и прогнозы погоды. По своему опыту скажу, что как раз изучение метеорологии с полевой практикой меня убедило в одной простой христианской истине «Человек предполагает, а Бог располагает«. В общем дождь после молебна пошел. Причем четко на угодьях этого села, а на территории соседнего сельсовета продолжалась засуха.

Не могу дать копию этого рассказа, да и вообще советую — ищите книгу. В ней много фотографий из семейного архива Шполянских.

Обложка книги о семейном детском доме сельского священника Михаила Шполянского Мой анабазис

Здесь даю копии двух рассказов о роли Бугского лимана в Старой Богдановке. Еще раз скажу, место особое. В обрывах постоянно осколки античных амфор, трактор нашего соседа фермера провалился как-то в тайный подземный ход турецкой крепости. Кстати, местное название «Турецкий колодец» я поправил, это после заполнения небольшого водохранилища залило водой как раз вход в туннель.

5. Крещения: свет и тени

Крещения бывают радостные, но бывают и тягостные. А случаются иногда и курьезы.

* * *

Привели крестить двух мальчишек, 12 и 10 лет от роду. Рассказываю им о Христе и о Церкви. Мамаша: Да вы можете много не рассказывать, они ведь уже крещеные.

— ???

— То нам перекрестить надо. А то крестные гадами оказались.

* * *

Рассказывают: «Нам в соседнем селе сказали, что в Богдановке поп неграмотный, служб не знает. Ребенка он крестит больше часа, а наш — за десять минут».

* * *

Август 2000 года. Все лето — удушающая жара; как говорят в Украине, «спэка». Речная вода в Днепро-Бугском лимане, на берегу которого стоит наш Свято-Никольский храм, зацвела ряской и превратилась в грязную зелено-коричневую кашу.

С просьбой о крещении сыновей — мальчиков 12 и 14 лет обращается Константин К., доктор наук, декан кораблестроительного факультета института, который и я некогда оканчивал. В субботний день семья приезжает к нам в Церковь. После продолжительной беседы с мальчиками начинается чин оглашения. Доходим до Крещения и отправляемся на реку.

Иду по берегу лимана. Жарко, ни дуновения. «Зацветшая» зеленая вода слегка колышется, словно тяжело дышит. То там, то здесь виднеется мусор: пластиковые бутылки, арбузные корки… Как крестить в такой воде? Как в нее детей заводить? И что с моим облачением будет — ведь самому по грудь в воду заходить? Но нечего делать, крестить надо — не назад же идти… Будь что будет, Господь управит. Снимаю обувь, захожу в воду по щиколотку; в мути ряски дна не видно на глубине нескольких сантиметров.

Начинаю Крещение: «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа». Доходим до чина водосвятия: «Велий еси Господи, и чудна дела Твоя». Читаю молитвы водосвятия. Затем мельком смотрю вниз и вижу ступни своих ног, стоящие на чистом песке дна реки. Осматриваюсь вокруг. Вода впереди совершенно чистая, прозрачная. Вправо и влево, метрах в пяти по сторонам, проходят четкие полосы границ чистой и грязной воды. Слава Богу! Заходим с мальчиками на глубину, «макаю» их в освященную воду. Далее возвращаемся в церковь — завершать Крещение. Когда прошли метров сорок по пляжу, оборачиваюсь: по всей реке — зеленая поверхность воды, а там, где мы крестили, — темная полоса, ровная, словно линейка, перпендикулярно уходящая от берега к центру лимана, к фарватеру.

А первыми чистую воду увидели дети из нашего семейного детского дома, которые загорали на берегу. С криками: «Папа воду очистил!» они бросились купаться. Быстро сбежались и другие купальщики…

6. Ледяная купель

После заамвонной молитвы ночной службы Богоявления 19 января 2003 года крестным ходом идем «на воды». Прихожане заранее изготовили более сотни цветных бумажных фонариков — защита свечей от ветра. Свечи вставляются внутрь фонариков, и тихие огоньки освещают путь от церкви до Иордани. До реки идти совсем близко, не более сотни метров. Но от берега, по льду, еще метров сто — сто пятьдесят: у берега мелко, залив. Во льду вырезана крестообразная прорубь — Иордань; рядом, на листах жести, разведен огромный костер. Немногим мористее — канал (фарватер), по которому проходят в николаевский порт океанские корабли. Интересно, что могли подумать с борта — синичка море зажгла?

А лед еще тонок, река стала несколько дней назад. Пластина льда начинает слегка прогибаться под весом сотни людей (по льду до Иордани решились идти не все; бабульки большей частью ждут на берегу). Крест Иордани постепенно уходит вниз, подтапливается, вода под напором бьет вверх из проруби. Я завершаю освящение в Иордани и прохожу по периметру расположившегося кругом народа, кроплю, поливаю ковшиком. Круг постепенно, по мере растекания воды по льду, расширяется. Купаться полностью в проруби мало кто решается, но обливаются многие.

После завершения богослужения, отпуста, приходит черед бани на льду. Баню готовили заранее: вморозили в лунки четыре столба (нет, пять — один для двери); столбы обтянули многими слоями тепличной пленки. Изнутри стены завесили коврами; на полу — деревянный помост и войлочные покрытия. В одном углу — прорубь с лестницей. В другом — раскаленная до малиновости буржуйка, стопка чурбачков. Между прорубью и печкой — скамья, стол, на столе — соленые огурцы, черный хлеб, сало, бутылка со стопками. От горячего воздуха полиэтиленовые стены и крыша бани раздулись, как воздушный шар; в дверь валил пар. Удивительное ощущение жаркой чистоты. После проруби и жара «парилки» выходишь босиком на снег; под ногами тает лед, но в течение нескольких первых минут холода совершенно не чувствуешь. Образовалась очередь: мужская смена, женская, дети. Я окунался, помню, раз семь. На следующий день — продолжение «процесса»…

Несколько дней банька функционировала в три смены — очередь желающих не иссякала. А потом пошло тепло. И вот с тех пор река больше по-настоящему не становилась…

Глобальное потепление?

7. Сон в пасхальную ночь

Есть по местам странная традиция — во время пасхальной всенощной батюшкам на каждую песнь канона менять иерейское облачение: белое, красное, золотое, синее, зеленое и т.д. Со временем мне пояснили, что традиция эта появилась в результате «политкорректного» желания настоятелей не обидеть жертвователей, которые дарили ризы для храма. Таким образом, во время главного богослужении года проводилась демонстрация всех пожертвованных риз. Тогда я решил, что мне это ни к чему.

А вот в первую свою пасхальную службу, когда мне происхождение сей традиции еще не было известно, я совсем запарился. Служить Пасху на сельском приходе одному — ночью, без дьякона, с пономарями то сонными, то перевозбужденными — и так мучение. А тут в плотный порядок действий священника во время пения канона пасхальной утрени еще нужно вместить сложные процедуры переоблачения! В общем, я был всем этим так поглощен, что почти ничего не видел вокруг себя. И вот в памяти осталась картина, словно яркой вспышкой выхваченная из потока суеты. Поспешно обходя вокруг престола, я обо что-то спотыкаюсь. Нога. Останавливаюсь и оглядываюсь вокруг. Вдоль всей полукруглой стены алтаря, по периметру апсиды, спят дети (их всегда в храме было много, а мальчишки, конечно, хотели быть в алтаре). Под стенами рядком лежат пальто и куртки, а на них, уложившись аккуратной линией один за другим, посапывают мои младшие пономари. И так они мирно и спокойно спали, что мне моя суетливость опротивела, и последние ризы из немалого гардероба я так и не надел. Благодаря чему услышал хотя бы кое-что из службы.

Кстати, в ту же пасхальную ночь было еще одно забавное событие. Эта ночь стала первой Пасхой в нашем храме (я ведь ездил туда на богослужения и до рукоположения), когда местные алкоголики не портили праздничное настроение своими выкриками и шатанием. И вдруг на ту Пасху (1991 год) оказалось, что в храме присутствуют в основном верующие, а если и зрители, то вполне благообразно себя ведущие. Что за чудо?

Прояснилось утром. Дело в том, что с вечера прошел сильный ливень. А храм наш расположен на холме, и дороги, ведущие к нему, — глинистые. Так вот местные «празднователи», привычно приняв на грудь приличные дозы спиртного, до церкви просто не смогли дойти. В утреннем свете, сквозь легкий туман, тут и там на подъеме холма проступали поверженные фигуры; было похоже на фильм про штурм безымянной высоты. Картину дополняли кое-где бредущие среди тел родственники, отыскивающие своих. Но в отличие от павших героев наши граждане мирно спали. Разбуженные же родственниками, а то и проспавшиеся сами, они понуро разбредались по домам.

Христос Воскресе!